Когда закончится война на Донбассе и почему была неизбежна? Сколько русских участвовали в «русской весне» и кто зомбировал местных? Для чего придумали лозунг «Донбасс кормит Украину» и откуда взялся особый шахтерский гонор? Что хотела законсервировать коммунистическая номенклатура на заре 90х, и какие тайны хранила? Рассказывает Павел Амитов (на ФОТО) – общественный деятель, шестидесятник, публицист и уроженец Донетчины, который называет себя беженцем. В 70-е он открыто говорил, что КПСС «сдуется» и предрекал кончину СССР.
— Среди жителей Донбасса, поддержавших в мае 2014 псевдореферендум, как и среди нынешней молодежи «ЛДНР», есть немало ностальгирующих по Советскому союзу, о котором они мало что знают. Как случилось, что вы стали диссидентом?
— Это произошло после «Новочеркасского бунта» в 1962 году… Я учился в Ростовском университете, и мне в тот же день, 2 июня, стало известно о расстреле рабочих Новочеркасского электровозостроительного завода. У меня был стресс. Я не мог понять: как можно стрелять в своих? Ведь меня учили, что рабочие – передовой класс советского общества, а СССР – первое в мире государство рабочих и крестьян… И вдруг — стрелять в людей. Притом шли они с портретом Ленина, с красными знаменами… Это трудно было свалить на империалистов.
Я захотел разобраться. Восемь лет понадобилось, чтобы понять, в какой стране я живу.
— Что же произошло?
— Это был конец хрущевской эпохи. Возникли проблемы с производством сельскохозяйственной продукции, а рабочим срезали тарифы (увеличив норму). Люди стали зарабатывать меньше, а цеха тяжелые. Была забастовка четырех цехов, была попытка сделать студентов штрейкбрехерами, было перекрытие железной дороги по направлению Москва — Кавказ, была демонстрация… И все это вызвано тем, что 31 мая центральные газеты опубликовали постановление о временном, как там говорилось, повышении цен на продукты на 35%.
Рабочие выступали исключительно с экономическими требованиями. Шли к горисполкому, чтобы пожаловаться большому начальству на свое заводское… И против них была применена армия.
Майор вышел на балкон горисполкома, призвал толпу разойтись. Приказал дать залп для устрашения — выстрелить поверх голов. Но среди стрелков оказалось много неопытных «салаг». Перед зданием исполкома находился сквер. Не учли, что на деревьях сидели любопытные мальчишки… И когда в толпу упало с деревьев несколько тел мальчишек (кто-то убит, кто-то ранен) — толпа ринулась на солдат. И вот тогда-то солдаты уже стали стрелять в рабочих, спасая себя.
— Сколько людей тогда погибли?
— Я не верю официальным цифрам (24 человека) – считаю, что было гораздо больше. Захоронение было тайным. А после еще над рабочими был судебный процесс и семерых приговорили к расстрелу. Они не были заводилами. Начальство назначило виновными неудобных.
Одного из приговоренных удалось спасти — он в Гражданскую войну воевал вместе с К. Ворошиловым. Сын этого осужденного ездил в Москву, пытался добиваться расследования, его несколько раз избивали, и после последнего избиения он умер. Сейчас есть такое слово «титушки» — возможно, это были они – люди, нанятые теми, кто боялся расследования.
— Как объяснить такую жестокость, ведь рабочие не выступали против советской власти?
— Не выступали. Но к ним примкнули рабочие других предприятий. Была попытка захвата горкома… Хрущеву сказали, что там восстание, и он приказал подавить его любыми средствами.
Советская власть привыкла к террору. Она держалась на терроре. Учтите — подавление восстаний в системе ГУЛАГ, Воркуту (восстание в 1953ем), Чимкент (восстание в 1967 г.) — все эти события… Уже после смерти Сталина и Берии давили танками безоружных заключенных. А потом были Венгрия, Чехословакия, Афганистан…
— Вы ожидали событий весны 2014 года в Донецке? Или были удивлены?
— После Чеченских войн, после взрывов домов в Москве (в 1999м), после того как «КГБистов» поймали с поличным в Рязани, после выступления тогдашнего спикера Госдумы Селезнева с предсказанием того, что будет взрыв в Волгодонске (во время заседания 13 сентября 1999 года Геннадий Селезнев прочитал: «По сообщению из Ростова-на-Дону, сегодня ночью был взорван жилой дом в городе Волгодонске». Теракт в Волгодонске произошел спустя три дня, и это рассматривается как доказательство причастности российских спецслужб к взрывам – Прим.Ред), после Приднестровья, после Тузлы, после Грузии в 2008 году (а перед этим были Карабах, Южная Осетия и Абхазия, и везде торчали уши Российской империи)… После того как последовательно уничтожали украинскую армию… Не могу сказать, что ожидал, но и удивлен я не был. Тем более, что в двухтысячных очень много обращался к руководителям акции «Украина без Кучмы»: «Обратите внимание на Донбасс!»… Но это был глас вопиющего в пустыне.
Но вот в чем я ошибался: ждал от Путина на Донбассе «крымского сценария»: ползучей агрессии без применения армейских частей. А того, что с территории России артиллерийским огнем будут расстреливать украинские колонны, с еще наивными офицерами — вот этого я не ожидал.
— Как вы уезжали из Донецка – с приключениями?
— Есть переселенцы, которые уехали от снарядов и дискомфорта, а есть беженцы. И я бежал. До самого последнего момента находился среди тех, кто все-таки пытался 25 мая 2014 г. провести в Донецке президентские выборы. Сейчас уже даже неловко говорить, но я был нач.штаба 42го округа от кандидата Ольги Богомолец. Решил обойти несколько своих участков по Ворошиловскому и Калининскому району – стал обходить и попал на глаза пяти иностранным телеканалам. Я оказался тем единственным человеком, который подходил к избирательным участкам и дергал за ручки дверей. Журналисты расспрашивали — почему нет выборов, я пытался объяснить, а к ним уже были приставлены соглядатаи из числа «новой власти», и я слышал, как один из них недобро называет мою фамилию. Прошел слух, что бюллетени прилетели самолетом в аэропорт, и мой знакомый туда помчался. Его остановил чеченский патруль — задержали, избили, забрали телефон. И меня предупредили, что мною сильно интересуются. Так что я быстрее – за чемодан, в автобус, и на свободу.
— Кто внутри Украины виноват в оккупации, кто активнее всех пособничал?
— Во-первых, важную роль сыграло компрадорство: украинская власть была связана с экономикой России и заглядывала ей в рот. Наши «буржуа» не видели перспектив развития своих предприятий и пополнения кармана без сотрудничества с РФ. А во-вторых, уже после прихода к власти Януковича начались эти страшные вещи – когда российские граждане становились министрами обороны, министрами внутренних дел… В-третьих, очень виноват донбасский олигархат, потому что все годы независимости велась антиукраинская пропаганда. Мои земляки воспитаны были в понимании, что они советские люди, и столица у них не Киев, а Москва — она их центр мироздания. Зомбированность «совком» сыграла очень провокационную и пагубную роль. И мало того, что на Донбассе люди зомбированы советской пропагандой, к началу 2014 многие уже были отравлены пропагандой российской.
— Выходит, донецкая мафия – основной виновник?
— Все годы украинской независимости «Партия регионов» вела на Донбассе пророссийскую пропаганду. В 2010ом они захватили власть в стране, но продолжали бороться за то, чтобы Украина «услышала голос Донбасса». Тогда как это выглядело смешно: спикер ВР В. Рыбак был донецкий, премьер Н. Азаров – донецкий, и президент В. Янукович – из Донецка.
Учитывая влияние донецкого мафиозного клана на Донбассе, когда начались сепаратистские игрища, при желании они могли все это быстро прекратить. Ведь и милиция донецкая, и СБУ были очень послушным орудием в руках т.н. «донецких». Слово Р. Ахметова был законом в Донецке — хоть для СБУ, хоть для милиции. Я много лет был членом губернаторского совета и слышал об этом в кулуарах. Например, украли машину, а она оказалась машиной футбольного клуба «Шахтер». Тут же вся милиция была поднята на ноги и за 5 часов эту машину нашли. Генерал-лейтенант Владимир Малышев сидел на губернаторских собраниях рядом со мной, и я с ним лично знаком. Никто своей близости к Ахметову не скрывал… И когда на выборах победил В. Ющенко, Малышев ушел из милиции в охрану к Ринату Ахметову.
— Ваш прогноз относительно дальнейшей судьбы Донбасса?
— Ванговать не умею, хотя и тягали меня в свое время в «контору глубокого бурения» (так КГБ расшифровывали) – за то, что предсказывал: Советский союз рухнет, это эксперимент на крови, и с т.з. экономики — совершенно бездарное экспериментаторство. В 70-е это уже было очевидно. А когда сейчас о прогнозах спрашивают — отвечаю: все зависит от воли одного шизофреника, от его информаторов, и от поданной ему на стол информации. Так что при жизни Путина затрудняюсь прогнозировать, что с Донбассом будет. Да и без Путина – если будут преемниками Николай Патрушев, Сергей Иванов, и компания. Это вопрос длительного времени. Ощущение, что пахнет Приднестровьем (хотелось бы ошибиться).
— Не верите в возможность реинтеграции?
— Я и в своей книге «Подлая война» написал: чтобы реинтегрировать Донбасс по-настоящему, нужна военная победа. Я к войне не призываю, не подумайте — надо максимально добиваться дипломатических результатов. Но пока у власти путиноиды… Даже если, предположим, Д. Байден предпримет жесткие меры – типа отключения РФ от системы SWIFT (введет настоящие санкции, а не булавочные уколы), и кто-то из путинского олигархического окружения устроит так, что Путин поскользнется на апельсиновой корке… Тогда возможны станут переговоры и возвращение Украине Донбасса… Но что дальше? Каким возвращенный Донбасс будет? Вот как Россия сейчас является раковой опухолью человечества, так и Донбасс может стать раковой опухолью Украины.
Реинтеграция Донбасса была бы возможна – это я говорю сейчас чисто фантастически – если бы Донбасс было можно отвоевать.
— Почему только отвоевать?
— Потому что на Донбассе любят силу. Или, по крайней мере, уважают.
— Некоторые лидеры мнений писали: там мертвая земля, лучшие люди выехали, остались одни предатели. А вы как считаете?
— У меня много там осталось друзей. И никакие они не сепаратисты, и не коллаборационисты. Они заложники ситуации. Богатенькие выехали. А многим патриотам просто некуда деваться. Я знаю таких, что были вынуждены вернуться. В основном, из-за жилья. Иногда из-за работы. Но после освобождения Донбасса понадобится много лет, чтобы люди пересмотрели взгляды. А психологический стереотип после 30 лет трудно изменяется.
— Полагаете, что «ДНР» может затянуться на 30 лет?
— Не исключаю. Хотя и не хочу в это верить — хочу дожить. Не буду врать, что хочу жить в Донецке (после всего, что случилось), но вернуться на могилы родителей… хочу. Хочу кое-кому посмотреть в глаза. А кое-кого обнять — это я просто мечтаю.
— Есть мнение, что вина дончан заключается в их пассивности — митинги за Украину были малочисленными, и потому не удалось отстоять Донбасс. Есть ли моральная ответственность, скажем, интеллигенции?
— Есть отличные профессионалы — деятели культуры, артисты, профессора, которым Украина безразлична… Они все почти заражены боязнью «бандеровщины», они советские патриоты, и менталитет у них советский. Я страшно переживал, когда в январе 2014 простудился, и меня дней 12 не было на нашем донецком Евромайдане. Старался не пропускать — именно потому, что малочисленные были наши акции, и каждый человек был дорог. Моя вина тоже, безусловно, есть. Мог ли я больше людей привлечь? Мог бы…. Все ли я сделал? Достаточно ли? Мало… И, положа руку на сердце, многие проукраинские активисты могут так сказать.
— Были ли русские на Донбассе весной 2014?
— Я присутствовал на российских митингах. Как-то подошел к зданию облгосадминистрации, там П. Губарев выступал с пеной у рта, и меня смутило большое количество российских флагов. Смутило даже не то, что российские, а то, что на них не было магазинной пыли. Российские знамена — ощущение, что только с фабрики. Я втерся в толпу и решил: узнаю, кто стоит с этими знаменами. Почти всех обошел, и все они были из Ростова. Кроме одного — тот знаменосец был из Таганрога. А перед этим видел кучу автобусов с российскими номерами.
Это давно готовилось – и захват Крыма, и варианты для Донбасса. И когда украинский корабль вышел из российского кильватера… Был запущен подготовленный заранее план. Затравщиками были российские спецслужбы – однозначно. Много нагнали российской агентуры. Плюс — часть местной агентуры из резерва активизировалась. На некоторые митинги свозили людей с Донецкой области, и еще им приплачивали. Но основная масса – наполнитель, гарнир, массовка – все это были донецкие, таких хватало. Встретил как-то знакомого, который когда-то работал в обкоме комсомола — с налитыми кровью глазами пришел на наш украинский митинг. «Толик, ты куда?», – спрашиваю. «Майданутых бить».
— А роль местных шахтеров какой была?
— Сами шахтеры не выходили на антиукраинские акции, но если директор прикажет – тогда да, пойдет колонна … Они и в 2004 году ходили в центре Донецка против «оранжевых». Но из под палки. Я знаю многих шахтеров, кого не могу назвать ни сепаратистами, ни коллаборантами, но они там неплохо устроились.
— Расскажите о донбасском менталитете. Каковы его черты?
— Историк Лев Гумилев, сын знаменитых родителей, называл такие регионы химерными. Это, как правило, пограничные регионы, где даже у старожилов нет на кладбище предков десятого поколения. Где нет монолитной культуры.
Чтобы у шахтеров был стимул вкалывать, нужна мощная мотивация. Так создавался особый шахтерский гонор. «Шахтеры — гвардия труда, шахтеры первые всегда, мы покоряем время, славься шахтеров племя, славься шахтерский труд, Сталин наш лучший друг» — это так при мне еще пели. Я же тоже работал проходчиком. Среди шахтеров много нормальных ребят, но вот этот гонор… В какой еще отрасли промышленности, ну скажите — были ордена? Шахтерской славы ордена были, а металлургической и химической славы – не было. Вот отсюда и лозунг «Донбасс кормит Украину». Хотя угольная промышленность дотационная, вот это вот «мы — кормильцы» мощно культивировалось. А интеллигенция Донбасса она плоть от плоти того же химерного региона. Не было корней, базовой платформы, на которой бы зиждилась культура.
Советская власть создавала на Донбассе такой контингент совершенно сознательно. Еще в дореволюционное время там принимали на работу без паспорта. Достаточно было быть здоровым, чтобы вкалывать на рудниках. При индустриализации на строительство сгоняли людей разных национальностей, и так подпитывался менталитет. Много осталось на Донбассе заключенных, которые его восстанавливали. После Второй мировой войны украиноязычных школ на Донбассе было больше, чем русских, но потом была еще одна волна русификации — в связи с тем, что не удавалось победить УПА, и Сталин требовал поскорее разделаться со всем украинским.
— Но почему же в этом «химерном регионе» с советской ментальностью 84% проголосовали в 1991 г. за украинскую независимость?
— Проголосовали не за независимость Украины, а за УССР. В это время в России происходила демократическая революция. А ВР на 90% состояла из элитных коммунистов, которые хотели Украину законсервировать. И проголосовали они за независимость из боязни демократии. Демократия для них – что-то пугающее и чуждое. «Нет, такая демократия, как в России, нам не нужна, давайте от нее отгородимся», – так они подумали и решили.
Видеофрагмент разговора с Павлом Амитовым:
Фрагмент 1: https://www.youtube.com/watch?v=_r4vitLuz2U
Помочь развитию сайта: монобанк 4441 1144 2982 7650